Время истекло дождями мне на руки, и наступило безвременье.
Можно забыть все, кроме имени, - в синих вспышках, осыпаемая жидким хрусталем, я повторяю его.
Мы уходим в разные стороны, все дальше и дальше, но нужно только перекрутить кольцо - и две плоскости сольются в одну. Мы заполним ее нашим временем и вырастим новые кристаллы прямо в раскрытых ладонях - чтобы подарить их пока-еще-пустоте.
...И когда мы сидели на лавочке во дворике Тургеневской библиотеки, Катя сказала мне:
- А ты просто возьми телефон и позвони. Пусть это будет твой личный подвиг.
Если звонишь Волшебнику, в этот день сбываются тысячи желаний. Такая дикая магия, наверно, удивительна для людей, которые уже немало времени знают друг друга. Но мы успеваем так стремительно измениться, что не перестаем удивлять друг друга, - сохраняется лишь самое важное.
- Зато... зато я могу все рассказывать тебе заново!
А еще мы пели "Wake me up when September ends" и ходили с цепочкой. Боги, последний раз мы пели вместе лет семь назад.
Меня ждут 1006 англостраниц вишневого "Джонатана Стрэйнджа и мистера Норрелла" - с портретом удивительно милой Сюзанны Кларк внутри обложки.
Клевер-четырехлистник на удачу.
Пингвин, торопливый шелест страниц, чужие улыбки и обрывки разговоров.
Мы - по-прежнему мы. Я не знаю, каким чудом, но - спасибо ему. И тебе.
...А лучше всего из меня получилась бы плюшевая игрушка. Возможно даже - любимая.
Вы могли бы носить меня с собой или забывать на полу - по настроению. А я бы тихо мечтала стать всамделишной. По крайней мере, у меня было бы право на эту мечту.
Лишние линии стерты. Через разорванные границы прошлое переливается в настоящее.
А я бережно охраняю новые узелки, пропускающие через себя, словно крошечные сердца, легкое гудение струн.
This is what I brought you, this you can keep; This is what I brought — you may forget me. I promised you my heart — just promise to sing. Kiss my eyes and lay me to sleep.
Ты — в моих глазах — ненастоящий и мучительно нужный. Во внутренних часах надрывно перекрутились все шестеренки и пружины, стрелки теперь совершают обратный обход.
Old-fashioned — знаешь — мое любимое слово, легко перекатывается на языке. Таких не делают нынче, я смешна и нелепа с этим своим умением привязываться до сбоя в сорванном хриплом тиканье.
Здесь могли бы быть какие-нибудь мысли, но их не ожидается, поскольку мозг похищен эльфоинопланетянами.
Надо идти спать. Или дописывать статью. Или... В случаях, когда третье дано во всем великолепии, надо убедить себя в его иллюзорности. Главное — не впасть в полный солипсизм, что в час ночи очень даже удачно получается.
@музыка:
Papa Roach - Last Resort
@настроение:
...cut my life into pieces - this is my last resort. suffocation, not breathing, loosing my side, loosing my mind...
Весна, послушайте, и правда началась! На этой неделе я, наверно, поставила рекорд по ускользаниям из дома.
СредаПоездка в общежитие, что была в среду, уже обросла легендами про Тарьян-сокрушительницу-системных-блоков и рисовую-кашу-прикидывавшуюся-супчиком. Надо было видеть мамины глаза, когда я, вернувшись в десятом часу, вдохновенно рассказывала о Нанэ, душившей нас объятиями и заботой.
ЧетвергВ четверг мы с Катей ускользнули-по-делу на КР-10, в привычный уже 57 павильон ВВЦ. Пофотографировали, поспрашивали, записали кое-что на диктофон — а после зашли поесть те самые пончики (как же они меня интриговали все время, но добралась туда в первый раз). Сидеть в облаке сахарной пудры в тихом солнечном кафе — само по себе редкое удовольствие. А уж с таким славным человеком, как Катюша, — тем более.) Обзавелась можжевеловым браслетиком — правильно, что еще люди покупают на книжной выставке? — и наконец сфотографировала тот фонтан с куполом-звездой, который занимал мои мысли еще с сентября. Катя даже вызвалась храбро залезть в отключенный фонтан и заснять звезду снизу.)
СегодняСегодня и вовсе эпохальный день получился. До университета очаровательно добрались вместе с Яной, информатика и журналистика благополучно отменились (из-за последнего я, впрочем, все еще слегка зла), так что мы с Тарьян и Настей, пробыв в конюшнях стойлах для пегасов (с) одну и три четверти пары, отправились играть в северо-западный проход искать Патриаршие. Это уже прямо-таки мой любимый квест, финал которого известен заранее: кто-нибудь изрекает фразу "А давайте мы ненадолго пойдем во-он туда и там посидим, а потом..." Что обычно кончается поворотом-совсем-не-в-нужную-сторону. Зато мы видели матермос!)) И много чего еще. Даже почти удалось влюбить Настю в Москву.) Я умолчу про регулярные выкрики "Грибочки!!", "Пир-пир-пир!!!" и прочие сумасшествия. И даже совсем ничего не скажу про страстную любовь Насти к Джульетте моему шарфу, устроение из оного чалмы на голове Тарьян (настоящий сэр Макс!) и приветы маме и папе. И даже не надейтесь, что этим все закончилось! Не успела прийти домой и размотать несравненный роковой шарфик, как позвонил Артем. Мы начали серьезную беседу о Толкине — но разве можно было ожидать, что я не пропущу в нее никаких безумств?) В итоге довела Артема до жизнерадостного хохота матермосом и — кажется — заразила Кармартеном. Особенно его вдохновил мой пламенный рассказ о Метаморфозах, даже загорелся как-нибудь поиграть.) И даже это еще не! Потому как, попрощавшись с пожеланием приятного матепития, я обнаружила смс от Волшебника — и не удержалась от искушения покинуть дом еще раз, в семь вечера. Ну вы же знаете этих страшных людей?)) Гуляющие могли слышать прочувствованные "НЯ! НЯ! НЯ!", "Мяу" и "Хо. Хо. Хо", а теще быстро нашелся в пару тещ, ибо над нами витал жедух больного маразма. Матермос также незримо присутствовал, и потому довольно скоро можно было услышать ансамбль имени Кентервильского привидения (цепи — Волшебник; мегамелки Алгем — Ниадэль; ручки — Триша; билеты бесплатно, место проведения концерта — портрет сакральной девочки, где все мы когда-нибудь будем). Такими темпами великие пойстеры быстро превратились в заключенных, водимых на цепях-с-теннисными-мячиками, а японские туристы из Скандинавии... А нет, не скажу в кого, это теперь тайная партийная кличка Триши.)) Выяснилось, что Триш большой и теплый, а Волшебнику надо проникновенно цитировать фирменную фразу Соби, иначе это рыжее нечто буйствует. У подъезда мы закольцевали композицию, попугав меня ранее пуганным ради меня Форестом (это самая идиотическая фраза, которую я когда-либо выдавала)). С Тришем мы попрощались слегка по-медведски, зато Волшебник полновесно полноценно повис у меня на шее минут пять, помурчал и проделал какой-то свой ритуал — спросите у Триши, как оно называется, если интересно.) Потом он взял себя в лапы и обнял меня сдержанно и культурно. На этой душераздирающей ноте мы и расстались окончательно, установив, кажется, новый временной рекорд прощания-у-моего-подъезда. Кстати, "Вах!" закрасили во время весеннего обновления двери, но ручка с косящим под кельтский орнаментом жива и невредима.) Это все еще не конец, господамы, поскольку под вечер я набралась смелости позвонить В. и поздравить его с Днем Рождения. Боги, он, кажется, серьезно был мне рад, расспросил про учебу и потребовал не терять его, а обязательно выкроить время для семинаров и просто заглядываний на кафедру. А также принять его в монголо-татары)) Счастливейшим окончанием счастливейшего дня стало огромное интервью авторства анализируемого Харатьяна в пятничных "Ведомостях". Кажется, материал потихоньку набирается. И надо-надо-надо будет, собрав остатки смелости, с товарищем Харатьяном списаться и спросить о том, что понадобится в работе.
Должно быть, это самый большой пост за все существование моего дневника, и стоит завершить его, поскольку... ...завтра я традиционно встаю в пять утра и еду на физ-ру, а потом — ага! — снова на выставку, получать персональное задание от Яценко ^^
Свет, звуки, запахи весны звонким ручьем вливаются в открытую форточку, разбегаются под кожей, приносят яркие сны. Медовые, изумруднотравные — я такие в детстве звала апельсиновыми.
В комнате сыровато-свежий запах сандалового дерева от сожженной ароматической палочки.
Хочется уснуть под солнцем и пропитаться им до кончиков пальцев — и до сердца, в котором покой и острая, невозможная тревога разделились и сосуществуют, постоянно изменяя так и не подписанные карты.
Кажется, теперь это невероятная роскошь, но все же попробуйте спрятать свои линейки и сантиметры — измеряйте мои слова тем, чем измеряю их я.
Ходить под солнцем по трамвайным рельсам с закрытыми глазами.
Пускать бумажные кораблики по весенним ручьям.
Возвращаться домой, держась за руки.
Мы, оказывается, тройняшки. Тройняшки?..
Я согласна. Носить эту фенечку всю жизнь, а вы что подумали?..)
--------------
А еще первый курс определенно пройдет под знаком "Дыхания". Почти весь первый семестр я слушала его в исполнении незабвенной Тарьян, а теперь довелось узнать, как это получается у Тари, Фореста и неизвестной, но симпатичной девушки из кафе.
И даже немного подпевала, не удержалась, ага.
@настроение:
монголо-татары, я иду. и мы еще посмотрим, кто кого.
Или в дневных? В еженедельных толстушках? Про виды лидов и типы заголовков? Запах свежего номера и типографскую краску на руках?
Все это рядом: осязаемо заполняет тумбочку и таинственно шуршит качественными и масс-культовыми листами по ночам.
Только... Тебя уже давно-давно нет, а песок в кислородном пузыре все такой же белый.
Ерунда, конечно, — будто время лечит. Мы засматриваем, заслушиваем, зачитываем память, чтобы не задыхаться ночами — и любыми минутами одиночества, — как в первые дни беды. А потом доверчиво выпадает на руки старое письмо, уводит за собой знакомый запах... И словно рукой смахиваешь со стола накопившиеся бумаги. Под ними — все то же выщербленное, исцарапанное старое дерево.
А ведь это действительно может быть навсегда. То, что способно было до ожогов вытравить мою гордость, исчезло вместе с тобой.
Я по обязанности держусь за чужие руки, убеждаю свое сердце в необходимости прожить долгую жизнь и засыпаю где и когда угодно. А мне говорят, что хорошо выгляжу, что пальцы — для игры на гитаре, волосы — шелковые, чтобы распускать вольно.
Я неправильно в вас отражаюсь. Но об этом не стоит жалеть.